Формируется с 16 апреля 1942 года в Кунгуре Молотовской области из числа военнообязанных области. Штаб дивизии размещался в г. Кунгуре, а полки дивизии и другие части дислоцировались в окрестностях Кунгура, в сельской местности.

Командный и политический состав офицеров формировался из разнообразных источников. Большая часть офицеров командного профиля поступила из частей офицерского резерва, из военных училищ и из запаса. Кадровыми офицерами был укомплектован штаб дивизии. На должность командира дивизии был назначен полковник Рухленко.

С первых дней формирования дивизии командиры и штабы частей организовывали плановую учебу личного состава. Изучались уставы и наставления. Уделялось большое внимание строевой подготовке, караульной службе, тактическим приемам боя. Была налажена штабами частей командирская учеба офицеров. Дивизия готовила кадры младшего командного состава различных специальностей: стрелков, артиллеристов и т. д. Учеба велась по заранее разработанным программам, которые были дифференцированы по специальности и должности. Сержантский состав получал большой объем знаний и командных навыков по сравнению с рядовыми солдатами. Учеба проводилась по принципу: учись тому, что требуется на фронте.

В июне были организованы дивизионные тактические учения. Они представляли собой смотр готовности частей, подводили итоги учебы и завершились парадом.

1 — 2 мая 1942 года личный состав дивизии был приведён к воинской присяге. По приказу штаба Уральского военного округа от 30.05.1942 года, 11 июня 1942 года эшелонами отбывает в Саратов. Там разгрузилась, получила вооружение и вошла в состав 8-й резервной армии.

Оружие и техника продолжали поступать в дивизию. Мало поступало стрелкового автоматического оружия. Стрелковые части вооружались винтовками и почти не получали автоматов. В некоторых частях дивизии существовал недокомплект штатного стрелкового оружия . Наиболее сложным было поступление в артиллерийские части дивизиона автотранспортных средств. Пушки из арсеналов прибывали в дивизионы без тягачей. После двух месяцев пребывания в 8-ой резервной армии 231 СД, в основном сформированная и вооруженная, отбыла на Сталинградский фронт.

Появление 231СД и других соединений 66-й армии на Сталинградском фронте было обусловлено сложившейся во второй половине августа 1942 г. фронтовой обстановкой. Битва за Сталинград началась 17 июля 1942 г. на дальних подступах к городу, на рубежах по речке Чир. После ожесточенных месячных боев ударная группировка врага вышла к р. Дон. 62-ая армия под давлением превосходящих вражеских сил вынуждена была 14 августа отойти на восточный берег р. Дон, где проходил внешний оборонительный обвод. Фашистское командование 19 августа 1942 г. нанесло два одновременных удара по сходящимся направлениям в слабое место обороны на стыке 62-ой и 4-ой танковой армий силами 6-ой армии из района Трехостровский на Вертячий и 4-й танковой армии из района Абгонерово на Сталинград. В ходе трехдневных наступательных боев противник форсировал Дон, прорвал нашу оборону и к исходу 23 августа 1942 г. вышел к Волге в районе Рынок на северных окраинах Сталинграда.

Возникла реальная угроза захвата врагом города с хода. Были предприняты срочные меры для обороны города, выдвинуты резервы и отряды народного ополчения. С севера нанесла контрудар группа генерал-майора Коваленко силами четырех стрелковых дивизий и трех танковых корпусов во фланг прорвавшейся группировке. Принятые меры заставили фашистское командование ослабить силу удара на Сталинград, повернуть большую часть сил прорвавшейся группировки фронтом на север. К 28 августа наступление врага было остановлено. Спустя двое суток после прорыва к северным окраинам Сталинграда фашистских войск в составе 16-ой танковой дивизии и 3-й моторизованной дивизии противника 25 августа 1942 г.

25 августа 1942 г. личный состав дивизии был поднят по боевой тревоге. Частям дивизии предстояло преодолеть, используя различные виды транспорта, расстояние более 180 км от села Пристанное (ниже г. Саратова 11 километров по Волге) до г. Камышина. От Камышина части дивизии должны были следовать дальше более 90 км до Дубовки. Дубовка была пунктом сосредоточения всей дивизии. От Дубовки до передовой оставался один переход в пешем строю, т.е. чуть более 20 км. Таким образом, протяженность маршрута составляла около 300 км. Все пути, включая Волгу, подвергались воздействию вражеской авиации. Фашистские самолеты бомбили и обстреливали все виды транспорта и колонны войск в прифронтовом районе и особенно интенсивно в радиусе 100 км. от фронта. Они минировали фарватер, стремясь сорвать перевозку резервов и военных грузов по Волге в сторону Сталинграда.

Личный состав стрелковых и артиллерийских частей получил на руки боевые патроны, ручные гранаты, противогазы, каски и другое вооружение. Марш организовывался в большой спешке, когда некоторые части еще недополучили положенные по штату материальные средства борьбы. Так, например, 423 отдельный истребительный противотанковый дивизион к моменту выступления не имел тягачей к орудиям. Он был вынужден перевозить пушки и орудийные расчеты на машинах, принадлежавших транспортной части армии. Машины были получены дивизионом в пути, на марше. По словам ветеранов не хватало на всех штатного стрелкового оружия, ощущался недокомплект в боеприпасах и других средствах. Эта нехватка свидетельствует о том, что оборонная промышленность работала на нужды фронта с огромным напряжением и еще не успевала полностью удовлетворять растущие потребности фронта.

От г. Саратова до Камышина стрелковые полки и другие части дивизии плыли на пароходах и баржах. Противотанковый дивизион продвигался автономно на машинах по шоссе вдоль Волги. Погрузка на пароходы производилась ночью под покровом темноты. Солдаты и офицеры дивизии напряженно вглядывались в небо над Волгой, ожидая нападения фашистских стервятников. В большинстве случаев пароходы благополучно дошли до Камышина, но на рассвете при выгрузке были атакованы. «Пароход еще не причалил, - вспоминает бывший разведчик 607 СП П.А. Ефименко, - а наш взвод был уже на берегу и устремился к месту сосредоточения за город, а за спиной рвались бомбы, горел пароход. » Дальше двигались своим ходом, скрыто, по ночам, форсированным маршем. Разведчики шли впереди, обшаривая овраги и перелески – не затаился ли где враг. При подходе к Сталинграду имевшиеся у бойцов личные документы были сожжены, а красноармейские книжки изъяты .

Путь от Камышина до Дубовки протяженностью более 90 км был пройден частями дивизии в пешем строю. Переход совершался в темное время суток, преимущественно по ночам. Выйдя из Камышина с 26 на 27 августа 1942 г. походные колонны должны были прибыть в Дубовку – район сосредоточения 29 или 30 августа. Туда же к этому сроку должен был прибыть 423 ОИПАД, который от Камышина продолжал самостоятельно совершать марш до Дубовки. В пункт сосредоточения должны были прибыть и тыловые части дивизии. Но они сильно отстали в пути от главных сил и опаздывали в район сосредоточения.

От Дубовки до Ерзовки, где проходила линия фронта, оставалось чуть более 20 км., которые колонна дивизии должна была покрыть за один ночной переход, не дожидаясь подхода тыловых подразделений. 283 медсанбат дивизии практически закончил марш и развертывался в районе Дубовки с тем, чтобы в короткий срок быть готовым к принятию раненых. Собранная в единый кулак, дивизия на последнем переходе форсированным маршем в ночь с 30 или 31 августа 1942 г. вышла на первый боевой рубеж. Этим рубежом стали южные окраины Ерзовки.

Последний переход потребовал огромного мужества и предельного физического напряжения от солдат, командиров и политработников всех степеней. Измотанные многодневным маршем, до предела нагруженные оружием и боеприпасами, солдаты стрелковых частей на кратковременных привалах сворачивали с полотна дороги и в изнеможении ложились на землю. На рассвете части дивизии развернулись южнее Ерзовки. При подходе к переднему краю они были обстреляны вражеской артиллерией. Без передышки полки вступили в бой, производя одновременно смену частей, державших оборону до прихода нашей дивизии по фронту от берега Волги и западнее шоссе Сталинград – Камышин.

Из всех соединений 8-й резервной армии, вероятно, 231 СД была первым соединением, вышедшим на боевой рубеж. По решению Ставки Верховного Главнокомандующего 8-я резервная армия 24 августа 1942г. была преобразована в 66-ю армию, включавшую пять стрелковых дивизий – 49, 207, 292, 299 и 316. С окончание марша 231 СД заняла отведенный ей участок, который обороняли с 25 августа части 64-й СД, входившей в 1-ю гвардейскую армию. С прибытием 66-й армии 64 СД была включена в ее состав.

Полоса 231 СД имела важное тактическое значение в боях за Сталинград. Левым флангом дивизия прикрывала берег Волги со стороны Томилино, а центром и правофланговыми частями прочно оседлала шоссе Сталинград – Камышин, наиболее удобное для танковых и моторизованных частей противника, для прорыва на Ерзовку и Дубовку. Первоначальные замыслы немецкого командования расширить прорыв вдоль берега Волги на Север потерпели провал с выходом на позиции войск 66-й армии. Позиция южнее Ерзовки была самым коротким путем к северной окраине Сталинграда.

По решению командующего Сталинградским фронтом 5 сентября 1942 г. планировался контрудар с севера силами трех армий, державших фронт между реками Дон и Волга. Цель операции: ликвидировать вражескую группировку, прорвавшуюся к Волге, и соединиться с войсками 62-й армии в районе Сталинграда. В этой операции вместе с другими соединениями 66-й армии принимала участие 231 СД. Она была включена в ударную группировку, созданную по решению командующего 66-й армии. В состав группировки вошли три стрелковых дивизии: 231, 299, 120, а также стрелковый полк 64-й СД, усиленные тремя танковыми бригадами, минометными и артиллерийскими полками .

В полосе наступления дивизии противник занимал выгодные боевые позиции. Захваченная им местность была господствующей и позволяла просматривать нашу территорию на глубину до 15 км. Боевые порядки дивизии были видны как на ладони. В то же время с нашей территории просматривалась незначительная часть обороны противника, занимаемая боевым охранением и траншеями первой линии. Над всей местностью господствовала высота 129,6 , которую фашисты превратили в сильный узел обороны и сосредоточение артиллерийских наблюдательных пунктов. Все передвижение стрелковых частей и сосредоточение их для атаки было возможно лишь по нескольким балкам, которые проходили параллельно линии фронта и заканчивались с выходом к Волге. Для того, чтобы наступающим частям достигнуть траншей врага, первой линии приходилось сосредотачиваться на исходном рубеже атаки, удаленном на сотни метров от оборонительных сооружений, преодолевать это расстояние, лишенное укрытий для наступающих, под воздействием плотного и хорошо организованного огня противника.

Наступательная операция готовилась в большой спешке. Не хватало времени на разведку противника и систем его обороны. Уральцы, с детства привыкшие к лесистой местности, непривычно чувствовали себя в открытой степи.

5 сентября 1942 г. в 9 часов, после непродолжительной артподготовки, стрелковые части дружно поднялись в атаку. Развернувшись в цепи, во взаимодействии с 10-й танковой бригадой они бросились на штурм оборонительных позиций врага, несмотря на его яростный огонь. 231 СД вела боевые действия против частей 3-й моторизованной и 16-й танковой дивизии фашистов, укомплектованных отборными головорезами. Гитлеровское командование вызвало на помощь авиацию. Над полем боя появились крупные группы пикирующих бомбардировщиков Юнкерс – 87. В полосе дивизии не было зенитных средств борьбы, не появлялась в небе и советская истребительная авиация. Самолеты врага без всякой помехи прицельно бомбили боевые порядки дивизии. Для психического воздействия на наступающих, они пикировали с включенными сиренами. Десятки людей падали под осколками бомб и снарядов, но оставшиеся в живых продолжали упорно наступать на врага. Уральцы совместно с 10-й танковой бригадой прорвали передний край обороны противника, захватили высоту 129,6 и начали продвигаться вглубь обороны фашистов в сторону Сталинграда. Однако успех наступления не удалось развить и закрепить. Мощная контратака гитлеровцев танками и пехотой вынудила приостановить наступление. После боя, длившегося несколько часов, при поддержке авиации, врагу удалось ликвидировать вмятину в обороне. Части дивизии отошли к вечеру на исходные позиции.

В этот день другие соединения ударной группы 66-й армии не выполнили поставленной боевой задачи, не сумели даже прорвать оборону противника.

На следующий день наступательные действия на участке дивизии и всей армии возобновились. Немецко-фашисткое командование приняло срочные меры по укреплению обороны, подтянуло резервы. Снова воины дивизии штурмовали высоту 129,6. Высота находилась в полосе наступления 607 СП, которым командовал майор Баженов. Справа, вдоль шоссе Сталинград-Камышин наступал 623 СП. Само шоссе, как наиболее танкоопасное направление прикрывали батареи 423 истребительно-противотанкового дивизиона. Трудно описать бои в районе высоты во время атак наших воинов. Фашистская авиация группами 30-40 самолетов непрерывно бомбила боевые порядки дивизии. Артиллерия и минометы врага вели интенсивный обстрел наступающих частей, не замолкал треск автоматов и пулеметов врага. В этих боях погибло много солдат и офицеров, в том числе и командир полка майор Баженов.

В боях под Ерзовкой и в последующих кровопролитных боях мужественно, с нечеловеческой нагрузкой трудился медицинский персонал дивизии. Военные врачи, санитары, сестры самоотверженно вели борьбу за жизнь раненых. Выносили тяжелораненых солдат и офицеров с поля боя, оказывали им первую медицинскую помощь, вели регистрацию и организовывали эвакуацию в тыловые госпиталя на излечение раненых. Приток раненых был огромен. Бывший командир санитарной роты 607СП Растригин Петр Матвеевич вспоминает, что ему, молодому в то время командиру, в боях под Ерзовкой пришлось принимать раненых из всех трех стелковых полков дивизии. В оврагах, где размещалась санрота, после четырех суток боев не на жизнь, а на смерть, скопилось лежачих раненых 1500 человек. «Я не спал четверо суток, оказывая помощь раненым. В конце четвертых суток от нервного перенапряжения у меня повысилась температура 40,5 градуса». Медсанбат четверо суток вывозил раненых из полков дивизии.

С предельным напряжением всех физических и духовных сил боролись за жизнь раненых работники медсанбата. Медсанбат дислоцировался в районе Дубовки. Туда эвакуировали из всех частей дивизии. Врачи, санитары, медсестры работали, забывая о физических границах рабочего дня. Почти не оставалось времени для сна и приема пищи. Тысячи раненых с окровавленными повязками ждали своей очереди для получения первой помощи и отправки в тыловые госпиталя для излечения. Раненых приходилось размещать на открытом воздухе в балке. Негде было укрыться от палящего дневного солнца, от роя мух, слетавшихся на запах крови, от жажды. Работники медсанбата сами валились с ног от усталости, недосыпания и нервного перенапряжения. Участница этих событий Карабинюк Т. И. вспоминает, что были периоды, когда медперсонал сутками не отходил от перевязочных и операционных столов, оказывая помощь раненым. Их кормили на местах, не отходя от раненых. Хирурга Белослудцева В.Ф. однажды, после двухчасового перерыва нашли спящим среди умерших. Он был в таком состоянии, что не заметил, куда упал спать. Каждый день работы под бомбежками был равен подвигу воинов, сражавшихся на передовой.

Обескураживало и огорчало солдат отсутствие зенитного прикрытия. От массированных ударов фашистской авиации дивизия несла большие потери в людях и технике. Стрелковые подразделения стали отвечать одиночным и групповым огнем гитлеровским летчикам.

В первой декаде сентября над фронтом дивизии впервые появились восемь самолетов ИЛ-2. Построившись в боевой порядок, они начали штурмовать с небольшой высоты передний край обороны врага. Их появление вызвало у солдат и офицеров такой энтузиазм, что многие покинули окопы, вылезли на бруствер и с криками приветствовали летчиков, бросая вверх пилотки, поднимая руки с оружием. Штурмовики подняли такую высокую стену пыли и дыма на переднем крае фашистов, что сами были плохо различимы на бреющем полете в этой пылевой завесе.

В ожесточенных боях под Ерзовкой 231 СД понесла очень ощутимые потери, особенно в личном составе. Мы не имеем данных о потерях врага на противостоящих участках, но они тоже были, по-видимому, внушительными. Убитых в районе Ерзовки было так много, что их не успевали хоронить. На каждый километр фронта приходилось до 400 трупов. На участке, шириной в один километр и длинной от Ерзовки до высоты 129,6 в один день насчитывалось 320 трупов. На каждом кв. метре было 50-60 осколков от снарядов и бомб и около 40 пуль.

В ночь с 9 на 10 сентября дивизия меняла боевой рубеж. Части скрытно, под покровом ночи совершили переход на новые позиции в сторону правого фланга армии. В новой полосе снова развернулись жаркие бои. Один из эпизодов этого боя рассказывается в воспоминаниях бывшего солдата 607 СП, служившего во взводе пешей разведки. Приведем отрывок из его воспоминаний с незначительными сокращениями: «К утру мы оказались на незнакомой местности, противника изучить не успели. Видны были следы недавнего боя: поле было усеяно трупами наших бойцов, разбитой техникой, снаряжением. Местность была совершенно открытой, даже трава выгорела от снарядов.

К середине сентября 1942 г. обстановка на основном направлении Сталинградского фронта сильно осложнилась. Фашистские войска подошли к северным окраинам Сталинграда и навязали бои за заводские поселки Красный Октябрь и Баррикады. С 13 сентября начались бои на городских рубежах обороны. 66-я армия, помогая защитникам города, перешла к тактике нанесения контрударов по врагу своими соединениями на флангах. В этих операциях принимала участие 231 СД. Маршал К.К. Рокоссовский так писал об этой тактике в книге «Солдатский долг»: «При малейшей попытке усилить нажим на защитников Сталинграда наши части переходили в наступление, с тем, чтобы облегчить положение 62-ой и 64-ой армий, оборонявшихся в самом городе. Этим отвлекали на себя значительную часть сил противника и вынуждали его держать в междуречье свою основную группировку. Опасаясь удара в тыл войскам, действующим против Сталинградского фронта, гитлеровское командование сосредоточило в Междуречье наиболее надежные немецкие соединения».. В последней декаде сентября развернулись особенно упорные бои на правом фланге 66-ой армии в районе поселка Кузьмичи, вдоль железной дороги и балки Конная. В этих жарких боях участвовала 231 СД. В наступательной операции она взаимодействовала с 91-ой танковой бригадой, которой командовал полковник И. И. Якубовский. В военных мемуарах, изданных в 1975 г., маршал описывает этот памятный бой. «У разъезда Конный нашей бригаде пришлось вести за собой пехоту 231 СД. После короткой артподготовки танки устремились вперед, а вслед за ними и пехотинцы. Однако с самого начала у нас произошла заминка. Некоторые танки вдруг остановились, продолжая вести сильный огонь с места. Пехота тоже залегла. Атака стала терять силу. Вместе с командиром стрелковой дивизии на НП мы это видели и терялись в догадках, что могло случиться?.. Решили с комиссаром бригады лично выяснить причину остановки танков…»

Эта причина заключалась в том, что наша артиллерия во время артподготовки не сумела подавить противотанковые средства противника, и танкам не удалось пробиться вперед. Артиллеристы и минометчики дивизии сражались с врагом мужественно, с большим мастерством. Губительный для врага огонь батареи 1041-го артиллерийского полка был на глазах всей дивизии. Его наблюдали пехотинцы с исходных для атаки рубежей. В артполку были офицеры, виртуозно владевшие искусством стрельбы, умевшие точно поражать цели. Полковые, противотанковые батареи действовали в боевых порядках стрелковых подразделений, вели огонь прямой наводкой под обстрелом и бомбежками врага.

Но главная огневая сила дивизии не всегда использовалась на всю мощь. Это обстоятельство объясняется двумя основными причинами: во-первых, артиллеристы и минометчики дивизии испытывали хроническую нехватку боеприпасов. Они сидели на голодном пайке очень часто. Во-вторых, наступательные операции дивизии проводились в большой спешке и часто без серьезной артиллерийской разведки, артиллеристы слабо знали цели на переднем крае обороны противника. Поэтому артподготовка проводилась накоротке и не всегда достигала цели. Артиллеристы и минометчики часто подавляли второстепенные цели, оставляя нетронутыми огневые средства противника, игравшие ключевое значение в его обороне. Из-за ограниченного количества боеприпасов артиллерийские и минометные батареи подчас не могли эффективно поддерживать атаку пехоты и танков при прорыве переднего края. Бывали случаи, когда ни один калибр минометов, пушек и гаубиц дивизии не имел в наличии полного боекомплекта. Обеспеченность боеприпасами едва соответствовала задачам пристрелки одной-двух целей. Пушки калибра 76 мм были самыми распространенными в дивизии и подчас обеспечивались 0,5 боекомплекта. Если учесть, что боекомплект 76-мм орудия составлял 40 выстрелов, то на каждую пушку в дивизии приходилось 20 выстрелов. При дальности стрельбы до 4-х км такое количество боеприпасов самого массового калибра обеспечивало пристрелку одной цели.

С 1 октября 1942 г. участок Сталинградского фронта, занимаемый 66-й армией, отошел в полосу вновь образованного Донского фронта под командованием генерал-лейтенанта К. К. Рокоссовского. 231 СД оказалась в составе Донского фронта. В первой декаде октября дивизия вела жаркие бои в районе кладбища танков. Этот участок в мемуарах К. К. Рокоссовского называется «танковым полем». «После ожесточенных боев там осталось много подбитых танков – и немецких и наших. Бойцы такой рубеж прозвали танковым полем. Это был крепкий орешек. Под сожженными машинами гитлеровцы вырыли окопы. Мертвые танки превратились в трудно преодолимые огневые точки. Штурм их нам стоил очень дорого» . На этом рубеже противник широко применял такой тактический прием как обстрелы из пулеметов боевых порядков дивизии в темное время суток. Обстрел был обычно приурочен ко времени, когда начиналось наиболее интенсивное передвижение в расположении дивизии. Под покровом темноты шла раздача ужина, переброска боеприпасов, производились работы по проводке телефонной связи, инженерное оборудование рубежей и т.д. Используя трассирующие пули, вражеские пулеметчики в дневное время пристреливали намеченные районы, а ночью вели интенсивный обстрел этих участков. Для укрытий вражеские пулеметчики широко использовали подбитые танки. Обстрел был слепым, велся наугад, по площадям, но выводил из строя за ночь по нескольку десятков человек в каждом стрелковом батальоне. Для борьбы с ночными обстрелами принимались разнообразные меры, в том числе и стрельба орудий прямой наводкой по вспышкам выстрелов. Октябрьская наступательная операция 66-ой армии была последней операцией, в которой участвовала 231 СД. Наступление началось холодным пасмурным утром 20 октября 1942 г. К тому времени дивизия была сильно обескровлена. В оперативном построении 66-ой армии ей было отведено место во втором эшелоне в районе балки Черемушная.

В октябрьских боях 231 СД понесла новые потери. Численность ее личного состава стала незначительной. По оценке ветеранов 231СД, которой выпало на долю пройти весь путь до конца, численность соединения к моменту расформирования сократилась с первоначальных пятнадцати тысяч солдат и офицеров и составляла не более 600 человек. Разумеется, в этом оценочном показателе неизбежны субъективные моменты, но все же эта цифра грубо и приблизительно дает общее представление о состоянии дивизии. Ветеран 231 СД Воскобойников Георгий Михайлович, служивший пропагандистом 607 СП, свидетельствует, что из 3250 человек личного состава 607 СП, полностью укомплектованного накануне боев людьми согласно штата, к моменту расформирования дивизии в строю осталось 65-70 человек солдат и младших командиров минометчиков, артиллеристов, связистов и других специальностей .

За время ожесточенных сражений дивизия не пополнялась людьми, но она не была исключением. Пополнения не поступали и в другие части 66-ой армии. От дивизии по существу остался один номер. Ее нужно было выводить в тыл на пополнение. Однако обстановка на фронте делала нецелесообразным такое мероприятие. Уже с сентября Ставка Верховного Главнокомандования начала подготовку контрнаступления. Она концентрировала силы и средства для сокрушительного удара под Сталинградом. Создавались необходимые резервы, накапливались боеприпасы, горючее для завершающего удара по врагу, а людские пополнения и боевая техника направлялись в те армии, которые должны были действовать на главном направлении, т.е. на участках прорыва. 231 СД и другие соединения 66-й армии на начальном этапе контрудара оказались в стороне от главного направления. 66-я армия получила задачи во фронтовой операции не на прорыв обороны противника, а на сковывание и удержание главной группировки фашистских войск. «Поскольку 66-я армия, - пишет в мемуарах К.К. Рокоссовский, - никаких дополнительных средств усиления не получила, ей было приказано лишь сковывать противостоящие вражеские части. Она к таким действиям привыкла. Задача нелегкая, и, прямо скажем, неблагодарная. Но на войне часто приходится прибегать к такому характеру действий. Бедные командиры, на долю которых выпадает эта участь, затрачивают энергии подчас больше, чем те, что наступают на решающем направлении. И притом без всякой перспективы отличиться! Плохо, когда такие обстоятельства не учитываются командованием. Мне скажут, что подобного рода рассуждения относятся к области психологии. Но военачальник должен быть хорошим психологом, уметь понимать переживания солдата. Справедливая оценка действий каждого командира, его подчиненных с учетом всех трудностей, выпавших на их долю, воодушевляет людей, укрепляет их веру в свои силы» .

Генеральный штаб счел нецелесообразным выводить 231 СД на переформировку. Последовал приказ расформировать дивизию и остатки ее частей влить в другие соединения 66-й армии. 6 ноября 1942 г. 231 СД была расформирована. Личный состав стрелковых полков, артполка и противотанкового дивизиона был передан 166-й СД. 339-й отдельный саперный батальон был переведен в состав 84-й СД.